Вы можете попробовать: выйдите сюда, постойте. А чего так далеко? Давайте. Да нет, не сложно, рассказать попробую. Всегда удобно, когда можно передумать: вышел, постоял, сказал — нет. Но есть моменты, когда не передумаешь, знаете? Если прыгать куда-нибудь, назад уже не так получается, остается только думать: зачем же я это сделал. Или когда вода — уже как есть. Как там слышно, нормально? Тогда, может, тише говорить. Мы начинаем плавно, чтобы войти в рабочий режим, как-то сориентироваться. Чтобы была возможность передумать, не прыгаем же сразу.
Мы, наверное, начнем сразу с понятий «пугательных»: фон, фигура. Вы сами сформировали пространство — и, по сути, уже мало вариантов. Мы думали встать с той стороны, чтобы солнце было, а в итоге оказалось, что единственное место, откуда можно читать лекции, — вот это. Вроде мы свободные люди, можем перемещаться, но здесь мы отвечаем за процессы. Это славянский стул. Славянский стул отвечает за процессы. — Под стулом вы имеете в виду мебель? — Точно. Слава. С постулом обходишься. Что вы веселитесь? У нас же начало.
Вначале люди обычно тревожатся. Не мы же лекции читаем, правда? И дальше возникает вопрос: будет лекция или не будет, вдруг пронесет? Хочется, чтобы как-то само пронесло. А тебя бы так пронесло, подумай? Нам нужно сказать несколько слов для начала — небольшой кусочек лекционный, чтобы войти в рабочий режим, но мягко, не резко. Пытаемся ориентироваться. Если вы уже выбрались, что вы терапевты, что вы клиент здесь на интенсиве, то, может быть, у некоторых еще есть время для каких-то сомнений: вчера подходили люди, спрашивали, как там. В общем, первичная тревога — вот с чего начинать: с ожиданий.
Вы ехали и чего-то ожидали. Мы тоже ожидали: погоды — вчера хорошей, воды — ночью не было воды. Сверху Левадский, крана нет. Говорят: вам воды не хватает? Пожалуйста, там вода. Стул упал. Вы звери. В общем, я понимаю, ожидания были такие, что приедете — и все будет, как вы хотели. И не всегда удается сразу отреагировать. У нас, в отличие от жизни, еще возможно передумать. Поэтому если у кого-то возникают вопросы — сейчас. Иначе это превратится в «день сурка», эта точка обернется и фиксация закрепится.
Потому что дальше мы войдем в групповые процессы: все начнут быть друг за друга завязаны, и движения одного сразу отражаются во всей структуре. Это уже не так свободно. Как здесь: пришли, а тут одно место, откуда можно читать. Можно, конечно, встать в другом месте и начать говорить, но тогда куча людей должна будет менять конфигурацию, двигаться, кто-то с возмущенными лицами, а кто-то, может, и с радостными. Но это точно сложнее. Хотя свобода, конечно, существует.
Еще про ожидания. Те, кто первый раз, слышат слово «лекция» и формируют свое представление. Они знают, что такое лекция, но не знают, что такое лекция на интенсиве. Сейчас можно рассматривать то, что мы делаем, как вопрос: это лекция или не лекция? Если есть лектор и слушатели — значит, лекция. Но ожидания разные: кто-то готовится «брать под запись», где все расписано А, Б, С. Это привычный способ входить в тревогу: беремся за испытанные методы. Хотя, смотрю, лица не тревожные. Думаю, когда начнется выбор терапевтов, вот тогда лица у терапевтов и станут тревожными. Давайте сразу поле поменяем: терапевты, вас сейчас будут выбирать. И не всех выберут. — В строй? — Сразу в строй. — Звучит как наказание. — Почему? — Я хочу в строй. — Ты правда хочешь в строй или хочешь чего-то избежать? — Не знаю. — Если по лекции должна быть тревога, то…
Супервизоры, вы тоже это понимаете: вас тоже будут выбирать. Молчание. Никого нет? Не пришли. В руки судорожно скачивают. А тренерам говорить бесполезно, они вчера уже начали свои дела. Тревога — нормальная реакция на изменение ситуации. Вопрос в том, как мы с ней обходимся. Пока ожидаемое действие не завершилось, будет напряжение и волнение. Разбираться с чувствами в этот момент сложнее. Когда тревога сильная, бесполезно спрашивать: «Что ты чувствуешь?» или «Чего ты хочешь?» Сначала надо разбираться с тревогой: посмотреть, какая она у тебя. Иначе можно проскочить, схватить первое попавшееся или первое отбросить. Затормозиться в этом процессе сложно. Поэтому сейчас, пока тревога фоновая, рассказывать «что-то важное» бесполезно — мало что услышится. Сами знаете: на первых группах мы говорим про контекст, а к третьему году обучения спросишь: «Какая была тема?» — «Да и не было». Бла-бла-бла… Главное, что голос ровный. Запишите, пожалуйста: «бла-бла-бла».
Но все же важна ясность, как это будет происходить. Был этот Сочинский институт как раз во время вот этих вот всяких… и мы вдруг оказались в группе и не смогли об этом сказать из тревоги или еще почему-то. Это надо сделать сейчас, чтобы мы с этим разобрались. Потому что если уже час начнется, дальше это будет последняя точка изменений: мы выберем и пойдем дальше в этом движении.
Кто-то из терапевтов говорил, что хотел бы сейчас получить для себя личный клиентский опыт. Тогда оставляйте стулья и вставайте. И перед этим — про выбор: кого можно и кого нельзя. Вроде мы уже говорили: родственников и близких друзей не выбирать. Если хотите выбрать своих партнеров или бывших — чтобы, например, отомстить, — это не возбраняется, но придется разбираться с дополнительной динамикой. Если готовы к двойному процессу — выбирайте. Можете, допустим, взять клиента и жену и воспользоваться кусочком власти, что-то сделать. Учтите, последствия аукнутся быстро, обычно вечером. Мы поможем разбираться в любом вашем состоянии — вопрос в том, готовы ли вы.
Важно понимать: когда вы выберете терапевта, вы с ним весь интенсив до конца. Поменять в процессе нельзя. Например, сейчас подходят терапевты и клиенты. Если в этот момент начать выбор, кто-то не успеет — и ему дальше невозможно будет полноценно включиться: отношения терапевт–клиент уже сложатся. Мы можем что-то со временем подправить, с кем-то обойтись, но входить в это будет практически невозможно.
Ну что, вставайте. Вопросы у терапевтов и у клиентов? Пока делайте большой круг, а вопросы получайте.
